Про старушку

Обещание

Мутит чувства изысканным временем!
Носит тело истерзанный крест.
Изуродовал призрачным бременем
Свою душу под вечный арест.
Все сомненья изгрыз до беспамятства.
Не гнушаюсь нытьем и гнильем.
В той эпохе всеобщего равенства
Был счастливым, ходил королем.
А сейчас даже сердце изранено.
Плещут слезы из рваных глазниц.
Выживаю с натугою пламенно,
Как под Курском затравленный фриц.
Ты ж ушла, нет тебя в одиночестве.
Мирно спишь под гранитной плитой.
Если б знал, что все это в пророчестве,
Ни за что бы ни спорил с тобой.
Но что делать, свистит наказание,
Словно злая татарская плеть.
Помню, в Загсе давал обещание
Жить, любить, в один день умереть.

Про старушку

Унесли из квартиры старушку.
Прописали на дальний погост.
Горькой водкой наполнили кружку.
Молча пили, не к месту здесь тост.
Раскопали огромную яму.
Глубиной в человеческий рост.
Гроб сосновый, в нем Юрину маму
Закапали. Мир страшен и прост.
Шепчет ветер, венки обнимая,
Что прошла она благостно путь.
И ворота не ада, а рая
Ей откроет загробная суть.
Нет уж больше на свете родимой.
Из окна не помашет рукой.
Не напишет подруге любимой.
Отлетела душа на покой.
Унесли из квартиры старушку.
Прописали на дальний погост.
На березу повесили кружку.
Прочь взметнулся испуганный дрозд.

Путь в безмолвие

Не понять мне, чего хочу я!
И куда без нее идти.
Смерть убила маму, целуя,
Был в дороге, боже прости.
Я ведь с нею прожил полвека.
Обижался, спорил, любил.
Не найти сильней человека,
Что стал частью серых могил.
Боль с тоской поют на поминках.
Плачет сердце, нет больше сил.
В синем небе, в белых картинках
Гром раскатный мир разломил.
Да, уехал, ушел из дома, 
Закрывая жизнь на засов.
Тихий скрип дверного проема
Прошептал: «Cынок, будь здоров».
А приехал, она лежала,
Окропив безмолвием путь.
Страх от мысли – острое жало.
Закричал, ее не вернуть!
Чувства дико съежили душу. 
Увлажнились бедой глаза.
Память сердца век не нарушу,
Провожая мать в небеса.